Активист белорусской оппозиции Павел Северинец заявил, что российская оккупация станет гораздо более страшным злом для Беларуси нежели режим Александра Лукашенко. По его словам, в случае объединения Беларуси и России, белорусы «пойдут в леса» и создадут сопротивление, сообщает Delfi.lt.
«До стрельбы дойдет только в том случае, если Россия оккупирует Беларусь, то есть произойдет объединение Беларуси и России. Вот тогда мы пойдем в леса. Знаю точно, чтобы там не было – это будет сопротивление. Режим в Беларуси это не самое страшное зло, самое страшное – если придет Россия и начнется обыкновенная российская политика», - заявил Северинец литовским журналистам.
О партизанских методах противостояния давлению со стороны России говорил и Лукашенко.
«Пока идет шантаж (со стороны Москвы),.. То мы в землянки пойдем, но на шантаж не поддадимся», - заявил в декабре 2006 года А.Лукашенко на фоне газового спора с Россией.
Но оппозиционер не чувствует постоянства в заявлениях Лукашенко.
«Из-за того, что российская мафия договорилась с Лукашенко, и теперь в Беларуси построены гипермаркеты, мелкие предприниматели переводят свой бизнес в Польшу, Россию», - сказал Северинец.
Но Лукашенко он все же расценивает как «сильного противника».
«(В лице Лукашенко) мы имеем сильного противника, а режим контролирует политическую, информационную сферы и играет на внешнем рынке, шантажируя последние 10 лет то Россию, то Европу», - сказал политик.
Вместе с тем, он уверен, что режим неизбежно рухнет, потому как если «изъять» из него А. Лукашенко, то он окажется недееспособным. Этому так же способствует, по его словам, и то, что белорусская власть не мыслит системно. В структурах власти «сидят» силовики, которые не особенно смотрят на эффективность и стратегию.
На белорусскую оппозицию Северинец не рассчитывает, называя ее «слабой».
«Если 14 лет не происходит перемен, то это не только режим виноват, но значит и сами очень слабые. Оппозиция слаба, потому что старается действовать исходя из принципа, что когда-то это все закончится и нам надо пережить это, а потом действовать. Отсюда и кампании, которые были проиграны потому, что оппозиционные лидеры не были готовы идти впереди. Оппозиция даже исполняет какие-то роли в системе Лукашенко», - сказал он.
Северинец считает, что менять надо не только «верхи».
«Хотелось бы видеть не только перемену «верхов», но и изменить общество, принципы власти, потому что за 70 лет коммунистического режима и 14 лет режима А.Лукашенко общество потеряло представление о морали. Врать стало нормой, красть – нормой, бояться и пугать самим – тоже», - заявил он.
«Белоруссия была сборочным цехом СССР. Она готовилась как ударный плацдарм для большой войны в Европе. Ей отводилась роль западной группы войск. Ремонтный цех, два нефтеперерабатывающих завода для заправки танков и огромная когорта военных, спецслужб – поэтому здесь специфическая ситуация. Все, что могло помешать развертыванию военной агрессии – глушилось на корню. Поэтому еще с советских времен все ростки вытаптывали и подходы минировали. После распада СССР, у белорусов уже был капитальный пресс, они были придавлены милитаризмом. Сильная рука, кремлевская оккупация – все принимали как данность. Много работы было проведено по русификации, унификации, мелиорации – поэтому Лукашенко был для Белоруссии предопределен. Коммунистическая идеология насаждалась особенно сильно. Поэтому до сих пор ее следы можно видеть», - уверен П. Северинец.
Он уверен, что Москва «отдаст Беларусь только в момент агонии», потому что Беларусь – это окно в Европу.
«Это серьезнее, чем Украина или Грузия. А стиль поведения А. Лукашенко – результат разрушения морали, что было одной из задач военно-промышленного комплекса, в котором люди должны были быть лишь винтиками», - заявил Северинец.
По его словам, несмотря на то, что режим прижали, белорусский народ «только терпит пока эту власть, в связи с тем, что есть дотации из России», но в один прекрасный момент будет «щелчок», когда терпение это лопнет.
«Терпение заканчивается, никто тихого щелчка не слышит, но потом уже начнутся партизаны», - сказал оппозиционер.